Продолжение страница 4

«Зачем ты так много работаешь?» — спросил меня однажды Арад Гула. Помнишь, ты тоже задал мне сегодня этот же вопрос? Я ответил ему словами Мегиддо о том, что работа — мой лучший друг. С гордостью показал я ему свой кошелек, набитый монетами, и объяснил, что коплю деньги, дабы купить свободу. «А когда станешь свободным, чем ты будешь заниматься?» — спросил он. «Я хочу стать торговцем», — ответил я. И в этот момент он сделал свое признание. Он сказал то, что я меньше всего ожидал услышать от него. «Знаешь, я ведь тоже раб. Мы партнеры с моим хозяином».

— Стоп, — перебил его Хадан Гула. — Я не стану слушать ложь, порочащую честь моего деда. Он не был рабом. — Глаза его зажглись гневом.

Шарру Над а остался спокоен.

— Я уважаю твоего деда за то, что он сумел подняться над своим несчастьем и стать самым уважаемым человеком в Дамаске. А ты, его внук, разве не вылеплен из того же теста? Разве тебе недостает мужества посмотреть правде в глаза, или ты предпочитаешь жить иллюзиями?

Хадан Гула выпрямился в седле. В его голосе прозвучало глубокое волнение, когда он произнес:

— Моего деда любили все. Его добрых дел не перечесть. Когда пришел голод, разве не он на свое золото купил зерно в Египте и разделил между всеми голодающими? А теперь ты говоришь, будто он был всего лишь презренным рабом из Вавилона.

— Если бы он остался рабом в Вавилоне, его можно было бы презирать, но, когда он из рабства вознесся до самых вершин, став самым почитаемым в Дамаске гражданином, боги наградили его своей милостью и уважением, — ответил Шарру Нада.

Поведав мне о своем положении, — продолжил Шарру Нада, — он рассказал, с какой одержимостью работал, зарабатывая свою свободу. Теперь, когда он накопил достаточно денег и мечта близка к реальности, он очень взволнован тем, что будет делать дальше. Его очень пугала перспектива потерять поддержку хозяина.

Я не одобрил его нерешительности: «Не держитесь за хозяина. Почувствуйте себя свободным человеком. И поступайте как свободный человек! Для начала решите, чем бы вы хотели заняться, а потом ваш труд поможет добиться цели». Он пошел дальше, поблагодарив меня за то, что я пристыдил его за трусость.

Однажды я вновь вышел за ворота и с удивлением увидел огромную толпу людей. Когда я спросил у прохожего, в чем дело, тот ответил:

«Разве ты не слышал? Беглый раб, убивший царского стражника, приговорен к суду и будет казнен. Сам царь будет присутствовать при этом».

Толпа была такой плотной, что я побоялся подойти поближе со своим подносом. Поэтому я взгромоздился на недостроенную стену и стал смотреть на происходящее сверху. Мне посчастливилось увидеть приближение самого царя, который медленно двигался в золотой колеснице. Никогда еще я не видел такой роскоши, сотканной из золота и бархата.

Я не видел самой казни, но до меня доносились истошные крики бедного раба. Мне было непонятно, как наш благородный и красивый государь может выдерживать столь отвратительное зрелище, однако, увидев, как он хохочет и шутит со своими приближенными, я решил, что он жестокий человек, и тогда же мне стало ясно, от кого исходят такие негуманные приказы в отношении рабов, строящих стены.

* В Древнем Вавилоне традиции в отношении рабов строго регулировались законом. Например, раб мог владеть любой собственностью, даже другими рабами, если хозяин не возражал против этого. Рабам было дозволено жениться на свободных женщинах. Дети, рожденные свободными женщинами, тоже считались свободными. Большинство городских торговцев были рабами. Многие становились партнерами своих хозяев и имели долевое участие в прибылях. (Прим. авт.)

После казни тело раба подвесили за ноги, чтобы все могли разглядеть его как следует. Когда толпа начала расходиться, я подошел ближе. На волосатой груди казненного я разглядел морскую татуировку — две скрещенные змеи. Это был Пират.

В следующий раз, когда я встретил Арада Гула, он был уже совершенно другим человеком. Он с энтузиазмом приветствовал меня: «Смотри, раб, которого ты знал, стал свободным человеком. В твоих словах заключалась великая мудрость. Моя торговля и прибыли растут с каждым днем. Жена не нарадуется моим успехам. Она была свободной женщиной, племянницей моего хозяина. Ей очень хочется переехать со мной в другой город, где никто не узнает, что когда-то я был рабом. И тогда наши дети не будут испытывать горечи за отцовские несчастья. Работа стала моим лучшим помощником. Она помогла мне вернуть уверенность в себе и былое умение торговать».

Мне было радостно слушать его и вдвойне приятно, что я хотя бы чем-то отблагодарил его за моральную поддержку, которую он когда-то оказал мне.

Как-то вечером Свасти пришла ко мне в глубокой печали: «Твой хозяин в беде. Я боюсь за него. Несколько месяцев тому назад он проиграл много денег. Ему уже нечем платить за зерно и мед. Он не платит ростовщику. Кредиторы в бешенстве и угрожают ему». Я был беспечен. «К чему нам переживать из-за его глупостей? Мы же ему не опекуны». — «Глупый мальчишка, ты же ничего не понял. Ростовщику он отдал тебя в залог. По закону тот может потребовать тебя к себе и продать. Я не знаю, что делать. Он ведь хороший хозяин. Почему? Почему именно с ним произошла такая беда?»